| ![]() |
![]() |
| |||
|
Циммерман Я.С. Проблема растущей резистентности микроорганизмов к антибактериальной терапии и перспективы эрадикации Helicobacter pylori-инфекции / В кн.: Нерешенные и спорные проблемы современной гастроэнтерологии. – М.: МЕДпресс-информ, 2013. С.147-166.
ISBN 978-5-98322-942-6 Глава 7. Проблема растущей резистентности микроорганизмов к антибактериальной терапии и перспективы эрадикации Helicobacter pylori-инфекцииАктуальность проблемы Науке известны десятки тысяч бактерий. Кроме того, существует значительное количество неизвестных. Огромное количество видов бактерий сосуществует с макроорганизмом на принципах мутуализма (взаимной пользы) или комменсализма (компромисс: франц. commensal – сотрапезник). Безусловно патогенных для человека бактерий установлено несколько сотен [1]. Впервые антибиотики стали применять для борьбы с бактериальной инфекцией в середине XX в. Их создание (это очевидно) стало благом для человечества, позволив сохранить здоровье и жизнь многим миллионам людей. Однако антибиотики и другие антибактериальные препараты (АБП) одновременно с уничтожением болезнетворных бактерий ликвидируют и эндосимбионтную микрофлору, необходимую для нормальной жизнедеятельности человеческого организма. При этом созданный в процессе эволюции и естественного отбора нормобиоценоз, занимающий в макроорганизме определенные экологические ниши (биотопы), оказался под угрозой уничтожения [2]. Опасность утраты эндосимбионтных бактерий под влиянием повсеместного, часто бесконтрольного и необоснованного применения АБП с широким спектром антибактериальной активности заключается в постепенном исчезновении биологически целесообразных симбиозов макроорганизма с бактериями. Это неизбежно влечет за собой и снижение синтеза естественных иммуностимуляторов, а следовательно, обусловливает неполноценность иммунной системы и в конечном счете развитие иммунодефицитных состояний. Следует также учитывать существование эволюционно-экологического антагонизма между бактериями и вирусами, благодаря которому между организмом человека и вирусами образуется «буферное звено», состоящее из эндосимбионтных бактерий, которое препятствует непосредственному контакту макроорганизма с вирусами. Бактерии обладают способностью сдерживать активность вирусов за счет образования нуклеолитических ферментов (ДНКазы и РНКазы), растворяющих вирусную нуклеиновую кислоту, независимо от вида вируса. При уничтожении эндосимбионтных бактерий АБП это «буферное звено» исчезает, что обусловливает возможность непосредственного контакта организма человека и вируса и распространения вирусных инфекций [2]. Одной из наиболее насущных проблем современной антибактериальной терапии стала ежегодно растущая устойчивость болезнетворных бактерий к применяемым для их эрадикации АБП. Это привело к постепенной «убыли» эффективных АБП и глобальному распространению антибиотикорезистентности [5]. Последствием распространения болезнетворных бактерий, резистентных к АБП, стал неуклонный рост заболеваний бактериальной природы, которые еще недавно успешно лечились. Так, резко возросла летальность при сепсисе (до 70%), при туберкулезе и пневмониях, поскольку их возбудители приобрели резистентность к применяемым для их эрадикации АБП [2]. Бесконтрольное и необоснованное применение антибиотиков, достигшее, по данным ВОЗ, 50% в стационарах и 70% в поликлиниках, нарушило хрупкое равновесие между человеком и колонизирующими его организм эндосимбионтными бактериями, которое возникло в природе в процессе тысячелетнего эволюционного развития. Это привело к тому, что в окружении человека стали преобладать вирусы, микоплазмы, хламидии, L-формы бактерий [2, 3]. Фактически произошла радикальная замена традиционной микрофлоры человека, а привычный для него микромир трансформировался в чуждый человеку и враждебный ему мир бактерий-мутантов и вирусов [3]. Неслучайно в последнее время все чаще стали появляться публикации, озаглавленные «Антибиотики как угроза» [4]. Причины роста антибиотикорезистентности Среди главных причин распространения резистентности болезнетворных бактерий к АБП называют:
Указывают также на ряд дополнительных причин:
Большинство исследователей признают, что антибиотикорезистентность достигла уже критического уровня и имеет тенденцию к дальнейшему распространению, в том числе и на новые АБП, т.е. она стала глобальной проблемой [9]. Особую опасность представляет полирезистентность бактерий к АБП [10]. Основным критерием роста резистентности бактерий к АБП служат не столько клинические данные, сколько минимальная подавляющая концентрация (МПК) и режим дозирования АБП: его доза и продолжительность курса лечения [12, 17]. Эрадикация микроорганизма становится эффективной только тогда, когда доза АБП превышает МПК в 2-3 раза. В этих условиях вероятность киллинга (уничтожения) бактерий очень велика [12]. Еще один важный фактор эффективности АБП – наличие у него постантибиотического (персистирующего) действия. Этот показатель определяется временем, в течение которого отсутствует рост бактерий после отмены АБП [12]. Изучены механизмы развития резистентности бактерий к АБП. Ведущие из них [15]:
Краткая характеристика некоторых групп (классов) антибактериальных препаратов Макролидные антибиотики (кларитромицин, азитромицин, рокситромицин и др.) используются с 1952 г. (эритромицин). Отличаются высокой биодоступностью (30-65%), длительным периодом полувыведения (Т½), способностью легко проникать в ткани (особенно азитромицин). Характеризуются прямым противовоспалительным действием. Оказывают преимущественно бактериостатическое влияние на грамположительные кокки (стрептококки, стафилококки) и на внутриклеточные микроорганизмы (легионеллы, микоплазмы, хламидии). Кларитромицин характеризуется высокой активностью в отношении HP-инфекции, кислотоустойчивостью, высокой концентрацией в тканях, длительным Т½ (3-7 ч) и хорошей переносимостью. Доза: 500 мг 2 раза в сутки; курс лечения 7-10 дней [11, 18-20]. Азитромицин отличается высокой биодоступностью (40%), высоким содержанием в тканях, длительным Т½ (до 55 ч), что позволяет назначать его 1 раз в сутки и использовать короткие курсы лечения (1-5 дней); характеризуется продолжительным постантибиотическим эффектом (5-7 дней после отмены), хорошей переносимостью; активен в отношении HP. Доза: 500 мг 1 раз в сутки в течение 3 дней [11, 18, 20-22]. Фторхинолоны (левофлоксацин, ципрофлоксацин, норфлоксацин и др.) активны при стрептококковой (S. pyogenes, S. viridans) и стафилококковой (S. aureus и др.) инфекции; при инфицировании Enterobacteriaceae (Escherichia coli и др.). Действуют и на грамотрицательную микрофлору (Clostridium perfringens, Peptostreptococcus и др.). Характеризуются бактерицидным действием, вызывая концентрационно-зависимую гибель бактерий, умеренным постантибиотическим эффектом; хорошей переносимостью; длительно циркулируют в крови, превышая МПК в течение суток; легко проникают в ткани. Биодоступность достигает 100%; Т½ 6-8 ч. Левофлоксацин активен в отношении HP; обладает благоприятным профилем безопасности [11, 20, 22, 23, 26]. Производные нитроимидазола (метронидазол, тинидазол и др.). Отличаются высокой активностью против анаэробов и HP-инфекции (в комбинации с кларитромицином), Clostridium difficile, Peptostreptococcus, Bacteroides и протозойной инвазии (лямблии, амебы и др.). Биодоступность достигает 80%; Т½ 6-8 ч. Доза: 500 мг 2-3 раза в сутки; курс лечения 7-14 дней [20, 24, 56]. Производные нитрофурана (фуразолидон, нифуроксазид и др.). Обладают широким спектром антибактериальной и антипаразитарной активности, в том числе в отношении штаммов бактерий, устойчивых к антибиотикам; к ним очень редко развивается резистентность микрофлоры (HP). Однако у нитрофурановых производных довольно высока частота побочных эффектов. Фуразолидон действует преимущественно на грамотрицательные бактерии, а также на лямблии и т.п. Нифуроксазид (Эрсефурил, Нифурател) эффективен и в отношении ряда грамположительных микробов; не всасывается в ЖКТ. Эффективен при HP-инфекции (как и фуразолидон). Дозы: фуразолидон по 100 мг 3-4 раза в сутки, нифуроксазид по 200 мг 3-4 раза в сутки; курс лечения 7-10 дней [27-30]. Карбапенемы (имипенем, меропенем, эртапенем). Их часто называют препаратами выбора или резерва. Это группа β-лактамных антибиотиков с широким спектром антибактериальной активности (грамотрицательные и грамположительные бактерии, анаэробы и т.п., в частности E. coli, Кlebsiella spp., P. mirabilis, P. aeruginosa и многие другие), способных к продукции β-лактамаз. Известно четыре группы β-лактамаз; их гены входят в состав интегронов, локализованных на хромосомах или в плазмидах. Основным механизмом резистентности этих бактерий к β-лактамным антибиотикам служит продукция ими β-лактамаз. Однако к карбапенемам у них резистентность не вырабатывается. В настоящее время применяют следующие карбапенемы: меропенем (циластатин), имипенем и новый препарат этой группы эртапенем; они обеспечивают предсказуемое подавление жизнедеятельности разнообразных бактерий. Эффективность меропенема и имипенема сопоставима. Эртапенем отличается более высокой активностью при полимикробных инфекциях брюшной полости и более длительным Т½. В сложных случаях рекомендуется комбинация карбапенемов с аминогликозидами (тобрамицин). Дозы: имипенем назначают внутривенно капельно по 500-1000 мг 3 раза в сутки в 100 мл 5% глюкозы или внутримышечно по 500-750 мг 2 раза в сутки; меропенем вводят внутривенно капельно в течение 30 мин по 500-1000 мг 3 раза в сутки; эртапенем назначают по 1000 мг 1 раз в сутки в виде инфузии [31-34]. В связи с растущим распространением устойчивости микроорганизмов к антибактериальной терапии карбапенемы считают «последней линией (бастионом) обороны». Пока неизвестны антибиотики, способные заменить карбапенемы [12, 13, 31-34]. При лечении инфекций, возбудителями которых выступают Еntеrососсиs faecalis и Еntеrососсus fаесium, рекомендуется назначение ванкомицина или тейкопланина, а при наличии резистентности к ним – линезолида (из группы оксазолидинонов) в дозе 400-600 мг 2 раза в сутки внутрь или внутривенно [35]. При метициллин-резистентных штаммах стафилококков используют даптомицин (циклический монопептидный антибиотик, действующий только на грамположительные микроорганизмы) или цефтобипрол (цефалоспориновый антибиотик). Они обеспечивают достижение эффекта и при лечении инфекций, вызванных полирезистентными грамположительными бактериями. Их недостаток – высокая стоимость [1]. Способы повышения эффективности антибактериальной терапии Предложены различные способы повышения эффективности и безопасности АБП. Назовем основные из них:
Перечисленные выше предложения получили название «Стратегия оптимизации антибактериальной терапии» (Antibacterial stewardship) [12]. Плановую ротацию АБП и/или их сочетанное применение рекомендуют исходя из того, что замена одного АБП на другой должна обеспечить повышение селективного воздействия на микроорганизм [6, 39]. Безусловно, имеет значение и качество АБП (например, низкое качество некоторых дженериков – их субстандартность, фальсификация лекарств и др.) [7]. Побочные эффекты антибактериальной терапии Антибактериальная терапия служит причиной развития до 30% всех побочных эффектов лекарственных средств [46]. При анализе побочных эффектов АБП наиболее информативны рeтроспективные (типа «случай-контроль») и проспективные (когортные) исследования, использующие статистические методы объединения результатов (метаанализ) [47,48]. Наиболее частыми побочными эффектами при антибактериальной терапии бывают следующие [18, 36, 46, 61].
НР-инфекция: обоснованность методов ее эрадикации и их эволюция В 1983 г. австралийские исследователи J.R. Warren и B.J. Marshall обнаружили в антральном отделе желудка у больных хроническим гастритом (ХГ) неизвестную ранее бактерию, названную вначале Campylobacter pyloridis, а затем переименованную в Helicobacter pylori (HP) [49, 50]. HP – это грамотрицательная спиралевидная кислотоустойчивая неинвазивная бактерия, снабженная на одном своем конце 4-5 жгутиками, с помощью которых она способна перемещаться в поверхностном слое слизи в поисках оптимальных условий для жизнедеятельности (уровень рН, осмолярность и др.). По данным молекулярно-биологических исследований, «возраст» HP не превышает 10-11 тыс. лет [63]. Ретроспективное изучение публикаций микробиологов в разных странах позволило установить, что первое упоминание о присутствии в желудке спиралевидных бактерий относится к 1906 г., когда W. Кreinitz при аутопсии обнаружил у человека спирохеты на поверхности изъязвившейся раковой опухоли желудка [11]. Как было установлено, HP способны колонизировать только желудок человека: слой поверхностной слизи, однослойный поверхностный эпителий (между ворсинками) и межклеточное пространство (за счет разрушения контактов между клетками). В подэпителиальном пространстве и в эпителии желудочных желез их, как правило, не обнаруживают. Образуя уреазу, HP расщепляют мочевину, входящую в состав пищи, окружая себя, наподобие облака, аммиаком (щелочь) и тем самым защищаясь от бактерицидного действия кислого желудочного сока. А синтезируемая HP протеаза (муциназа) разрушает гликопротеиды желудочной слизи, облегчая им проникновение к эпителиальному покрову желудка. Таким образом, жизнедеятельность HP ограничивается желудочным компартментом. Ни на многослойном плоском эпителии пищевода, ни на цилиндрическом эпителии кишечника HP существовать не могут. Эпидемиологическими исследованиями установлено, что НР-инфекция широко распространена в мире: до 60% популяции на всех континентах и во всех этнических группах населения инфицированы НР. Спектр патологических изменений в желудке, обусловленных НР-инфекцией, представлен деструкцией пристеночной слизи, дегенерацией и некрозом эпителиоцитов, разрушением межклеточных контактов, развитием воспалительного процесса. Излюбленным местом колонизации слизистой желудка HP является антральный отдел, но при определенных условиях (атрофический процесс в фундальном отделе) HP могут распространяться в антрокардиальном направлении, заселяя и фундальный отдел. К настоящему времени установлена этиологическая роль HP в развитии антрального неатрофического ХГ (тип В), в патогенезе НР-ассоциированной язвенной болезни (ЯБ) и дистального рака желудка (РЖ), а также MALT-лимфомы желудка низкой степени злокачественности. Частота НР-ассоциированного ХГ составляет 65-80%, ЯБ – 12-15%, РЖ – 1 %, МАLТ-лимфомы желудка – 0,5% [62]. Вместе с тем доказано, что нередко встречаются и НР-негативные формы ЯБ (20-30% дуоденальных и 40-50% желудочных) [57-59]. Не связан с НР-инфекцией и проксимальный (кардиальный) РЖ [50]. Таким образом, участие HP в развитии ЯБ и РЖ не обязательно; это мультифакториальные гастроэнтерологические заболевания, в патогенезе которых важную роль играют и другие внешнесредовые факторы, а также наследственная отягощенность по ЯБ и РЖ. Что касается роли инфекционного фактора (НР) в развитии ХГ, ЯБ и РЖ, то нельзя не учитывать, что слизистую желудка при этих заболеваниях помимо HP колонизирует и другая M-микрофлора (стрептококки, стафилококки, микрококки, грибы рода Candida и др.), обладающая адгезивностью, вирулентностью и инвазивностью (в отличие от НР). Поэтому правильнее говорить не о геликобактериозе, а о дисбактериозе желудка [45, 68, 69]. Согласно предложенной нами концепции взаимоотношений HP-инфекции и макроорганизма, изначально HP были комменсалами и комфортно сосуществовали с человеком («хозяином») в течение многих тысячелетий, не причиняя ему никакого вреда. Лишь с началом эры антибиотиков (середина ХХ в.) и (особенно) после открытия HP (1983 г.) и провозглашения стратегии их тотального уничтожения («test and treat strategy») под влиянием АБП часть из них в результате многочисленных мутаций приобрела резистентность к антибиотикам, а часть – «островки патогенности» (pathogenecity-associated island – PAI), содержащие гены цитотоксичности (CagA, VacA, IceA и др.), и стала угрожать здоровью человека [51, 52]. Вместе с тем не удалось доказать связь цитотоксических штаммов HP с конкретными гастродуоденальными заболеваниями: ульцерогенных, канцерогенных и подобных штаммов HP в природе не существует [70]. По мнению известного исследователя этой проблемы M.J. Blaser, HP служат частью микробиоценоза человека и в зависимости от конкретных условий (обстоятельств) могут выступать как в качестве комменсалов, так и патогенов [53-56]. До недавнего времени считали, что благодаря бактерицидному действию желудочного сока микрофлора, проникшая в желудок, погибает в течение 30 мин. Однако современными методами микробиологического исследования было доказано, что это не так. Количество различной М-микрофлоры в желудке у здоровых людей составляет 103-104/мл (3 lg КОЕ/г), в том числе в 44,4% случаев выявлены HP (5,3 lg КОЕ/г), в 55,5% – стрептококки (4 lg КОЕ/г), в 61,1% – стафилококки (3,7 lg КОЕ/г), в 50% – лактобактерии (3,2 lg КОЕ/г), в 22,2% – грибы рода Candida (3,5 lg КОЕ/г). Кроме того, высеяны бактероиды, коринебактерии, микрококки и др. В количестве 2,7-3,7 lg КОЕ/г. Следует заметить, что HP определялись только в ассоциации с другими бактериями. Среда в желудке оказалась стерильной у здоровых людей только в 10% случаев [64, 66]. По происхождению микрофлору желудка условно разделяют на орально-респираторную (тип 1) и фекальную (тип 2) [64, 66]. В 2005 г. в желудке здоровых людей обнаружены штаммы лактобактерий, приспособившихся (подобно НР) к существованию в резко кислой среде желудка: L. gastricus, L. antri, L. kalixensis, L. ultunensis [67]. При различных заболеваниях (ХГ, ЯБ, РЖ) количество и разнообразие видов бактерий, колонизирующих желудок, существенно увеличиваются. При ХГ наибольшее количество М-микрофлоры обнаружено в антральном отделе, при ЯБ – в периульцерозной зоне (в воспалительном валике). Причем нередко доминирующее положение занимают не НР, а стрептококки, стафилококки, энтеробактерии, микрококки, лактобактерии, грибы рода Candida [68, 69]. В 2005 г. первооткрыватели HP J.R. Warren и B.J. Marshall были удостоены Нобелевской премии по медицине. Нобелевские премии, как известно, присуждаются начиная с 1901 г. За прошедшие с того времени более 100 лет Нобелевскими лауреатами стали около 800 ученых разных стран. Российские ученые-медики были отмечены Нобелевскими премиями только дважды: в 1904 г. – И.П. Павлов за исследования физиологии пищеварения, в 1908 г. – И.И. Мечников за открытие явления фагоцитоза. Через 100 лет (2008 г.) была издана книга А.В. Литвинова и И.А. Литвиновой «Нобелевская плеяда медицинской науки», которая стала своего рода «летописью мировых талантов» в области медицины [72]. К сожалению, она представляет собой в основном летопись чужих успехов ... Вместе с тем объективность Нобелевского комитета вызывает определенные сомнения. Неясно, например, почему были отмечены Нобелевской премией скромные австралийские ученые, обнаружившие HP – неинвазивную, низковирулентную бактерию, жизнедеятельность которой ограничена желудочным компартментом, но не стали Нобелевскими лауреатами ни Ганс Селье, который создал учение о стрессе и дистрессе, ни А.М. Уголев, открывший явление пристеночного (контактного, мембранного) пищеварения в тонкой кишке и раскрывший интимные механизмы этого процесса; ни Кристиан Бернард, впервые успешно осуществивший пересадку донорского сердца человеку ... В 1987 г. была создана Европейская группа по изучению HP (European Helicobacter Study Group – EHSG), которая, начиная с 1996 г., периодически публикует обновленные рекомендации по диагностике и лечению НР-ассоциированных заболеваний, названные Маастрихтским консенсусом (МК). К сегодняшнему дню опубликовано уже 4 варианта МК (последний – в 2011 г.). Фактически эта группа ученых монополизировала право определять стратегию и тактику анти-НР-терапии. Считаем необходимым заметить, что согласительные совещания типа МК не вписываются в базисные принципы доказательной медицины, поскольку не предполагают необходимости клинического мышления и анализа научно-клинической информации, а врач становится простым техническим исполнителем рекомендаций согласительного совещания [71]. Кроме того, в рекомендациях МК допущен ряд серьезных просчетов, которые способствовали быстрому распространению резистентных к лечению штаммов HP и селекции его цитотоксических штаммов, опасных для здоровья человека. Назовем основные из них.
На протяжении всех лет существования МК (с 1996 г.) его составители рекомендуют для эрадикационной терапии фактически одни и те же АБП (кларитромицин, амоксициллин, метронидазол, тетрациклин или доксициклин), игнорируя известную закономерность: чем чаще используют тот или иной АБП, тем быстрее развивается к нему резистентность микроорганизмов [4, 73]. Утверждение некоторых авторов, будто к амоксициллину резистентность HP фактически не развивается [17], было опровергнуто доказательными исследованиями зарубежных ученых [7, 75]. В последнее время в разных странах резистентность HP к метронидазолу достигла 53-77%, к кларитромицину – 24-43,8%, к амоксициллину – 26%, к доксициклину – 33,3% и ежегодно продолжает нарастать [76, 77]. Поэтому весьма актуален призыв более ответственно относиться к расширению показаний для проведения эрадикации НР. Мировое сообщество должно осознать опасность пассивного отношения к возникновению и распространению резистентности бактерий к АБП, так как это неизбежно приведет к проигрышу человека в борьбе с болезнетворными бактериями на популяционном уровне [15]. Так, в рекомендациях МК количество АБП, включенных в схемы эрадикации НР, постепенно увеличивалось с 2 до 3; доза ИПП, кларитромицина и ампициллина – в 2 раза; частота приема различных препаратов в схемах лечения стала варьировать от 2 до 4 раз в сутки, а продолжительность курса эрадикации выросла с 7 до 10 и 14 дней [82]. Опасная тенденция к эскалации количества и доз АБП, кратности их приема и продолжительности курса эрадикационной терапии не только существенно повышает стоимость курса лечения, который становится недоступным для основной массы людей с низкими доходами, но и значительно затрудняет для пациентов соблюдение схемы лечения (compliance), увеличивает частоту и усугубляет выраженность побочных (нежелательных) эффектов анти-НР-терапии (в 2 раза и более), а также способствует дальнейшему росту резистентности HP к АБП и селекции цитотоксических штаммов НР. Трехкомпонентные схемы эрадикации HP (ИПП в стандартной дозе + кларитромицин 500 мг + амоксициллин 1000 мг или метронидазол 500 мг 2 раза в сутки в течение 7 дней) получили название терапии первой линии (first-line therapy). Четырехкомпонентная схема эрадикации HP (ИПП в стандартной дозе + висмута трикалия дицитрат (Де-Нол) 120 мг 4 раза в сутки + тетрациклин 500 мг 4 раза в сутки или доксициклин 200 мг 2 раза в сутки + фуразолидон 100 мг 4 раза в сутки в течение 7 дней) названа терапией второй линии (second-line therapy). Однако различные схемы эрадикации НР, предложенные МК, так и не смогли решить проблему резистентности HP к АБП. Уже к 2002 г. ее эффективность снизилась до критического уровня: при назначении трехкомпонентных схем эрадикации – до 43-50%, четырехкомпонентных – до 68-69% [24]. В связи с этим во всем мире начали поиск и апробацию альтернативных схем эрадикации HP с помощью резервных АБП, ранее не использовавшихся для этих целей: макролидов (азитромицин, рокситромицин), фторхинолонов (левофлоксацин, спарфлоксацин), нитрофурановых производных (нифуроксазид), нитротиазоламидов (нигазоксамид), рифабутина и др. Эту альтернативную анти-НР-терапию стали называть терапией третьей линии (third-line therapy), а также терапией «спасения» (rescue therapy), хотя правильнее было бы назвать ее терапией «отчаяния или безысходности» (despair therapy). Кроме того, испытывали эффект вспомогательных лечебных средств – про-, пре- и синбиотиков, способных предотвратить развитие толстокишечного дисбиоза и его клинически манифестных форм (антибиотико-ассоциированной диареи и псевдомембранозного колита) и повысить эффект эрадикации (на 10-12%) за счет феномена микробного антагонизма [37, 38], а также гастропротекторов (капсаицин, нитрат серебра, сукральфат или сукрат-гель и др.) [52, 81]. Однако все эти новшества не смогли радикально решить проблему растущей резистентности HP к АБП, включенным в схемы эрадикации. В МК-4 (2011) из всех апробированных резервных АБП и вспомогательных лечебных средств рекомендованы только пробиотики и левофлоксацин, но, по признанию самих составителей, к нему тоже быстро нарастает резистентность НР, что можно было предвидеть, так как сразу же после начала использования нового АБП в схемах эрадикации начинается очередной виток селекции резистентных к нему штаммов НР. Нельзя также не учитывать, что после успешной эрадикации HP в течение ближайших лет чаще всего наблюдается реинфекция слизистой желудка НР, которая, согласно кумулятивному показателю Каплана-Мейера (Kaplan-Meier), уже через 3 года составляет 32±11 %, через 5 лет – 82-87%, а через 7 лет – 90,9% [83-85]. Таким образом, перспективы преодолеть растущую резистентность HP к АБП представляются весьма туманными. Еще одно частное замечание по терминологии. У нас в стране по инициативе руководителя Российской группы по изучению HP (И.А. Морозов) наличие HP в желудке стали именовать «хеликобактериоз», что неверно. Еще в 1996 г. в журнальной статье, посвященной терминологическим проблемам в гастроэнтерологии, мы указали, что в русской транскрипции во всех медицинских терминах, начинающихся с латинской буквы «Н», используется буква «Г»: hepatitis (гепатит), hormonum (гормон), histologia (гистология), Hippocrates (Гиппократ) и др. А русская буква «Х» произносится в терминах, которые в латинском языке начинаются с букв «Ch»: cholecystitis (холецистит), chlamydia (хламидия), chromosoma (хромосома) и др. [86]. Таким образом, следует пользоваться термином «геликобактериоз» (а не «хеликобактериоз»). Литература
Циммерман Я.С. Клиническая гастроэнтерология: избранные разделы. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2009, 416 с. Циммерман Я.С. Язвенная болезнь: актуальные проблемы этиологии, патогенеза, дифференцированного лечения / В кн.: Нерешенные и спорные проблемы современной гастроэнтерологии. – М.: МЕДпресс-информ, 2013. С.85-107. Дополнительная информация по согласительной конференции Маастрихт IV. Назад в раздел Популярно о болезнях ЖКТ читайте в разделе "Пациентам"
| |||||
|
Информация на сайте www.GastroScan.ru предназначена для образовательных и научных целей. Условия использования.
| |||||
![]() | ![]() |