| ![]() |
![]() |
| |||||||||||
|
П.И. Чайковский как пациент: изжога, катар желудка и др.
Представленная в разделе информация о лекарственных препаратах, методах диагностики и лечения предназначена для медицинских работников и не является инструкцией по применению.
Главное страдание, не покидавшее П.И. Чайковского после тридцатилетнего возраста, причинял ему катар желудка, выражавшийся в постоянной изжоге и иногда в катаре кишок
Из воспоминаний В.Б. Бертенсона* «...Пётр Ильич не любил лечиться и боялся докторов. Нуждался же в лечении постоянно.В превосходно написанной Модестом Чайковским «Жизни Петра Ильича Чайковского», к сожалению, в широких кругах у нас мало распространенной, переведённой на несколько языков (в Англии, например, капитальный этот труд вышел уже вторым изданием), есть указание, что единственный на свете врач, которого Петр Ильич не боялся и к которому обращался за советами, был я. Болел Пётр Ильич с малых лет. Основная болезнь его, крайняя нервность, проявлялась у него, по словам его братьев, не только в детстве, но и в юности. В детстве Пётр Ильич очень часто пробуждался среди ночи в истерических припадках; в зрелые же годы нервность эта выражалась у него в бессоннице и в явлениях, которые он называл «удариками», то есть во внезапном пробуждении от какого-то толчка, с ощущением непреодолимого ужаса. Эти «ударики», временами повторяясь почти каждую ночь, доводили его до ненависти к постели, длившейся иногда месяцами, и тогда он засыпал не иначе, как в халате, то сидя в кресле, то прикорнув на диване. Но главное страдание, не покидавшее его после тридцатилетнего возраста, причинял ему катар желудка, выражавшийся в постоянной изжоге и иногда в катаре кишок. В семидесятых годах он научился спасаться от изжоги при помощи соды, причём в первый раз, когда ему какой-то знакомый рекомендовал это средство, сказав, что надо положить ложку соды на стакан воды, Пётр Ильич перепутал и взял полстакана соды на ложку воды... Несмотря на плачевные результаты этой первой пробы лекарства, с тех пор нельзя было себе представить Петра Ильича без баночки с содой, без пастилок виши в кармане. При этом, что всего удивительнее, аппетит у него всегда был превосходный при полном отсутствии всякой разборчивости в еде. Он всегда хвалил всё, что ему подавали, и в поздние годы, когда жил своим хозяйством, часто призывал и осыпал похвалами своих поваров и поварих, не всегда имея на своей стороне гостей, которым оставалось только переглядываться, чтобы не противоречить и не огорчать хозяина. Пётр Ильич пил много и водки, и вина. По вечерам, в особенности в периоды «удариков», злоупотреблял коньяком, и было время, когда, по словам братьев, был близок к настоящему алкоголизму. Когда он из деревни попадал в город, то очень любил в обществе интимных людей проводить время в трактирах, в особенности московских, и тогда его любимым напитком было шампанское, непременно сладкое, с шипучей водой. Курил с четырнадцати лет без удержу, в особенности во время работы. Затягивался не только папиросным дымом, но и сигарным. ... Во время первых приездов Петра Ильича из Москвы мне почти постоянно приходилось пользовать его от его знаменитого катара желудка. В конце концов он так привык к своей постоянной болезни, что, не прибегая к моей помощи, лечился, даже при обострении припадков, по раз прописанному мною шаблону. Но вот в приснопамятный день 21 октября 1893 года, приехав домой около восьми часов вечера, я застал на столе записку от Модеста Ильича следующего содержания: «Петя нездоров. Его все время тошнит и слабит. Бога ради, заезжайте посмотреть, что это такое». Я тотчас же поехал к больному. Надобно знать, что деликатность Петра Ильича к окружающим не имела границ. Это и было главною причиною того, что Пётр Ильич, по словам его брата, так долго не позволял посылать за мною. Когда я вошел в небольшую квартиру Модеста Ильича, где он проживал с любимым племянником Петра Ильича — Бобом Давыдовым — и где Петр Ильич остановился, то я застал больного в постели. Это было полчаса девятого вечера. Пётр Ильич, несмотря на то, что припадки его страшной болезни уже все время его беспокоили, встретил меня со словами, характеризовавшими его сердечную доброту и удивительную его деликатность. — Бедный Василий Бернардович,— сказал он мне,— вы такой любитель музыки и, наверное, вас потянуло в оперу; сегодня, кстати, дают «Тангейзера»?. Вам же вместо этого пришлось ехать ко мне, скучному, гадкому Чайковскому, больному ещё такою неинтересною болезнью... Выслушав рассказ о ходе заболевания и осмотрев Петра Ильича, я, к ужасу, сразу убедился, что у него не обострившийся катар желудка и кишок, как предполагали не только все домашние, но и сам Пётр Ильич, но нечто худшее... ![]() Но поверить все-таки пришлось... Самое трудное (зная нелюбовь к врачам Петра Ильича) — это было получить согласие на консилиум. Наконец, мы убедили больного в этой тяжелой для него необходимости. По указанию самого Петра Ильича, выбор врача-консультанта пал на моего брата. Тогда я, прописав все необходимое, тотчас же помчался за своим братом. Быстрый ход холеры у Петра Ильича объясняется ещё тем, что, при наличии хронического заболевания желудка и кишок, он утром вместо приёма касторового масла принял по собственному почину стакан горькой воды Гунияди-Янос. А между тем известно, что горькая вода, будучи щелочной реакции, в таких случаях противопоказуется. Холерные бациллы именно в щелочах всего легче размножаются.
В довершение всего Пётр Ильич уже после горькой воды выпил ещё стакан сырой воды. ... 25 октября 1893 года великого русского композитора не стало.» ----------------------------- Источник: Бертенсон В.Б. За 30 лет (листки из воспоминаний). СПб., 1914, сс. 90-93, 97-99. *Василий Бернардович Бертенсон (1853-1933), старший врач Отдельных гардемаринских классов, личный врач П. И. Чайковского, младший брат известного российского врача Л.Б. Бертенсона. Назад в раздел
| |||||||||||||
|
Информация на сайте www.GastroScan.ru предназначена для образовательных и научных целей. Условия использования.
| |||||||||||||
![]() | ![]() |