Когда страдал желудок, выпивал рюмку пенника с толченым перцем (А.В. Суворов, конец XVIII века.)

Имеются свидетельства, что великий русский полководец Александр Васильевич Суворов (1730-1800) страдал желудком. Ниже приведены отрывки из сочинений, в которых упоминается об этом заболевании генералиссимуса. Из этих текстов видно, как и чем лечил свой желудок один из представителей российского высшего общества в конце XVIII века.

Когда страдал желудок, выпивал рюмку пенника с толченым перцем

"Садился он за стол в 8 часов утра, а когда у него был парадный обед, то часом позднее. Перед обедом он пил рюмку тминной сладкой водки, а когда страдал желудком, то выпивал рюмку пеннику* с толченым перцем. Закусывал водку всегда редькой. Прибор за столом у него был самый простой: оловянная ложка, нож и вилка с белыми костяными черенками, на серебре он не ел, говоря: «В серебре есть яд» ... Кушанья не ставили на стол, а носили прямо из кухни, с огня, горячее в блюдах, обнося каждого гостя, и начиная со старших. Суворову подносили не всякое блюдо, а только то, которое он кушал; Суворов наблюдал величайшую умеренность в пище, он часто страдал расстройством желудка. Камердинер его Прошка всегда стоял позади его стула и не допускал его съесть лишнее, прямо отымая тарелку, не убеждаясь никакими просьбами, потому что знал, что в случае нездоровья Суворова, он же будет в ответе и подвергнется строгому взысканию: «Зачем давать лишнее есть?» И если в такой момент разгневанный его барин спрашивал, по чьему приказанию он это делает, то он отвечал: «По приказанию фельдмаршала Суворова». «Ему должно повиноваться», – говорил Суворов."

"...затем прислуживал генералиссимусу еще фельдшер, который по временам пускал ему кровь. В те года кровопускание считалось единственным средством от многих болезней, и многие прибегали к нему."

Источник: М.И. Пыляев**. День генералиссимуса Суворова. Частная жизнь и домашние привычки, странности и пристрастия.

В этом сочинении М.И. Пыляева есть следующие слова о распорядке дня А.В. Суворова: "...затем прислуживал генералиссимусу еще фельдшер, который по временам пускал ему кровь. В те года кровопускание считалось единственным средством от многих болезней, и многие прибегали к нему."

Примечания:
* Пенник (обл. и устар.) — крепкое хлебное вино (словарь Д.Н. Ушакова (1873-1942)).
** М.И. Пыляев (1942-1899) — русский писатель, журналист и краевед. В своих работах использовал документы из частных архивов (в настоящее время большей частью утраченных) и свидетельства старожилов.

Желудок мой безлекарственный ослабел...

"Живя в Новой Ладоге, Суворов тяжело болел желудком; эта болезнь осталась у него на всю жизнь. В 1780 году он сообщал в одном письме: «Желудок мой безлекарственный ослабел. Поят меня милефоллиумом*, насилу пишу»".

Источник: К. Осипов**. Александр Васильевич Суворов. 1938 г. (первое издание).

Примечания:
* Милефоллиум — с большой вероятностью, тысячелистник обыкновенный (лат. Achillea millefolium).
** К. Осипов — литературный псевдоним Купермана Иосифа Мироновича (1900-1957).

Чисти желудок, коли засорился. Голод – лучшее лекарство

В дополнении приведём отношение А.В. Суворова к врачам и больницам (называемым тогда «богадельни»), выраженное в написанном им самим сочинении «Словесное поучение солдатам о знании, для них необходимом»:

"Бойся богадельни! Немецкие лекарствица издалека тухлые, всплошь бессильные и вредные. Русский солдат к ним не привык.

У вас есть в артелях корешки, травушки, муравушки. Солдат дорог. Береги здоровье! Чисти желудок, коли засорился. Голод – лучшее лекарство. Кто не бережет людей – офицеру арест, унтер-офицеру и ефрейтору палочки, да и самому палочки, кто себя не бережет. Жидок желудок – есть хочется – на закате солнышка немного пустой кашки с хлебцем, а крепкому желудку буквица в теплой воде или корень коневого щавелю.

Помните, господа, полевой лечебник штаб-лекаря Белопольского! В горячке ничего не ешь хоть до двенадцати дней, а пей солдатский квас: то и лекарство. А в лихорадке не пей, не ешь: штраф! – за что себя не берег.

Богадельни первый день мягкая постель, второй день французская похлебка, третий день ее братец домовище к себе и тащит. Один умирает, а десять товарищей хлебают его смертельный дых. В лагере больные, слабые, хворые в шалашах, не в деревнях – воздух чище, хоть без лазарета и вовсе быть нельзя. Тут не надобно жалеть денег на лекарства, коли есть – купить; и сверх того и на прочие выгоды без прихотей.

Все это неважно! Мы умеем себя беречь. Где умирает о то ста один человек, а у нас и от пятисот в месяц меньше умирает. Здоровому – питье, еда, больному же – воздух, питье, еда."


Назад в раздел